Неточные совпадения
— Нет, Алексей Александрович! —
вскакивая заговорил Облонский, — я не хочу верить этому! Она так несчастна, как только может быть несчастна
женщина, и ты не можешь отказать в такой….
Резко свистнул локомотив и тотчас же как будто наткнулся на что-то, загрохотали вагоны, что-то лопнуло, как выстрел, заскрежетал тормоз, кожаная
женщина с красным крестом
вскочила на ноги, ударила Самгина чемоданом по плечу, закричала...
Но говорить он не мог, в горле шевелился горячий сухой ком, мешая дышать; мешала и Марина, заклеивая ранку на щеке круглым кусочком пластыря. Самгин оттолкнул ее,
вскочил на ноги, — ему хотелось кричать, он боялся, что зарыдает, как
женщина. Шагая по комнате, он слышал...
Он еще крепко обнял
женщину, наскоро отер слезы и
вскочил на лошадь. Он ударил ее по бокам и исчез в облаке пыли; за ним с двух сторон отчаянно бросились вдогонку три дворняжки и залились лаем.
Прошло минут десять, и вдруг, в самой середине одного раскатистого взрыва хохота, кто-то, точь-в-точь как давеча, прянул со стула, затем раздались крики обеих
женщин, слышно было, как
вскочил и Стебельков, что он что-то заговорил уже другим голосом, точно оправдывался, точно упрашивая, чтоб его дослушали…
Едва станешь засыпать — во сне ведь другая жизнь и, стало быть, другие обстоятельства, — приснитесь вы, ваша гостиная или дача какая-нибудь; кругом знакомые лица; говоришь, слушаешь музыку: вдруг хаос — ваши лица искажаются в какие-то призраки; полуоткрываешь сонные глаза и видишь, не то во сне, не то наяву, половину вашего фортепиано и половину скамьи; на картине, вместо
женщины с обнаженной спиной, очутился часовой; раздался внезапный треск, звон — очнешься — что такое? ничего: заскрипел трап, хлопнула дверь, упал графин, или кто-нибудь
вскакивает с постели и бранится, облитый водою, хлынувшей к нему из полупортика прямо на тюфяк.
Он взошел к губернатору, это было при старике Попове, который мне рассказывал, и сказал ему, что эту
женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор
вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту — скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство.
Потом вскрикивал: «берегись, ожгу», и затем по всей площади разносился свист плети и нечеловеческий крик наказываемого…
Женщины из нашей прислуги тоже
вскакивали и крестились…
…Казаки! Они врываются в костел. У алтаря на возвышении стоит священник, у его ног
женщины и среди них моя мать. Казаки выстраиваются в ряд и целятся… Но в это время маленький мальчик
вскакивает на ступеньки и, расстегивая на груди свой казакин, говорит громким голосом...
Случилось точно чудо: лежавший человек вдруг
вскочил, точно какая-то пружина необыкновенной мощности мгновенно раскрутилась под ним. Он сел на диване, быстро потер ладонями глаза, лоб, виски, увидал
женщину, сразу сконфузился и пробормотал, торопливо застегивая косоворотку...
Я видел потом, не веря глазам своим, что на эстраду вдруг откуда-то
вскочила студентка (родственница Виргинского), с тем же своим свертком под мышкой, так же одетая, такая же красная, такая же сытенькая, окруженная двумя-тремя
женщинами, двумя-тремя мужчинами, в сопровождении смертельного врага своего гимназиста.
Как
женщина властная и притом в сильной степени одаренная творчеством, она в одну минуту нарисовала себе картину всевозможных противоречий и противодействий и сразу так усвоила себе эту мысль, что даже побледнела и
вскочила с кресла.
Видел я в подвале, за столом, двух
женщин — молодую и постарше; против них сидел длинноволосый гимназист и, размахивая рукой, читал им книгу. Молодая слушала, сурово нахмурив брови, откинувшись на спинку стула; а постарше — тоненькая и пышноволосая — вдруг закрыла лицо ладонями, плечи у нее задрожали, гимназист отшвырнул книгу, а когда молоденькая,
вскочив на ноги, убежала — он упал на колени перед той, пышноволосой, и стал целовать руки ее.
Женщина испуганно
вскочила, растирая лицо ладонями, спрашивая...
Вдруг послышался грохот, — разбилось оконное стекло, камень упал на пол, близ стола, где сидел Передонов. Под окном слышен был тихий говор, смех, потом быстрый, удаляющийся топот. Все в переполохе
вскочили с мест;
женщины, как водится, завизжали. Подняли камень, рассматривали его испуганно, к окну никто не решался подойти, — сперва выслали на улицу Клавдию, и только тогда, когда она донесла, что на улице пусто, стали рассматривать разбитое стекло.
Смагин надулся пузырём и сопел, Ревякин, подняв брови, изумлённо оскалил зелёные зубы, Базунов, быстро вытирая рот салфеткой, путал усы и бороду, — казалось, что он
вскочит сейчас и убежит, — а Посулов, багровый до синевы на щеках, ощетинив кустики усов, шептал что-то
женщинам, вертясь на стуле, как ведьма на помеле.
Он испугался,
вскочил,
женщина очнулась, целовала его, успокаивая, и когда Матвей задремал на её руках, она, осторожно положив голову его на подушку, перекрестила и, приложив руку к сердцу, поклонилась ему.
Во тьме ныли и кусались комары, он лениво давил их, неотрывно думая о
женщине, простой и кроткой, как Горюшина, красивой и близкой, какой была Евгения в иные дни; думал и прислушивался, как в нём разрушается что-то, ощущал, что из хаоса всё настойчивее встаёт знакомая тяжёлая тоска. И вдруг
вскочил, весь налившись гневом и страхом: на дворе зашумело, было ясно, что кто-то лезет через забор.
Вдруг откуда-то явилась рыжая борода отца, юноша
вскочил на ноги, как будто его прутом хлестнуло, а
женщина поднялась тяжко, точно старуха.
— Что-о? «Вы»? Да он ревнивый!.. — с удовольствием воскликнула
женщина и, со смехом
вскочив с кровати, стала занавешивать окно, говоря: — Ревнивый — это хорошо! Ревнивые любят страстно…
«Вот с такой женой не пропадёшь», — думал он. Ему было приятно: сидит с ним
женщина образованная, мужняя жена, а не содержанка, чистая, тонкая, настоящая барыня, и не кичится ничем перед ним, простым человеком, а даже говорит на «вы». Эта мысль вызвала в нём чувство благодарности к хозяйке, и, когда она встала, чтоб уйти, он тоже
вскочил на ноги, поклонился ей и сказал...
Я
вскочил, услышав шаги и голоса сверху; но то не были голоса наших. Палуба «Эспаньолы» приходилась пониже набережной, так что на нее можно было опуститься без сходни. Голос сказал: «Никого нет на этом свином корыте». Такое начало мне понравилось, и я с нетерпением ждал ответа. «Все равно», — ответил второй голос, столь небрежный и нежный, что я подумал, не
женщина ли отвечает мужчине. — «Ну, кто там?! — громче сказал первый, — в кубрике свет; эй, молодцы!»
Отворилась дверь раз, и какая-то
женщина юркнула в коридор; отворилась и еще раз дверь, и еще с нар скоро
вскочила и тоже исчезла за провожатым другая арестантка; наконец дернули за свиту, которой была покрыта Катерина Львовна.
Что-то загремело в канцелярии, и соколы
вскочили, как по команде. Мечтательные глаза
женщины взметнулись у машины.
Иногда это удавалось, но чаще
женщина, вздрогнув,
вскакивала, спрашивая строго и пугливо...
Тут и Леканидка, гляжу,
вскочила да как крикнет: «Вон, — говорит, — гадкая ты
женщина!»
Когда Абогин поднес к его глазам карточку молодой
женщины с красивым, но сухим и невыразительным, как у монашенки, лицом и спросил, можно ли, глядя на это лицо, допустить, что оно способно выражать ложь, доктор вдруг
вскочил, сверкнул глазами и сказал, грубо отчеканивая каждое слово...
Трилецкий (
вскакивая). Да, да, да… Будет теперь плакать… Кстати, глаза на мокром месте… Выпороть бы тебя хорошенько! Одевай шапку! Едем! Муж! Хорош муж! Погубил
женщину ни за что, ни про что! Довел до чего! А эти и держат его здесь! Нравится он им! Оригинальный человек, интересный субъект, с грустью благородной на лице! Со следами когда-то бывшей красоты! Поедем-ка! Посмотришь, что ты наделал, интересный субъект, оригинал!
— Есть тут кто? — крикнул Алексей Степанович, и звук его голоса отскочил от крыши и, замирая, понесся по реке. Внутри чердака послышались невнятные, хрипящие звуки, как будто кого-нибудь душили. Привязав поспешно лодку, Алексей Степанович
вскочил на балкончик и в дверях чуть не столкнулся с
женщиной, шедшей ему навстречу.
Тут разом все
вскочили. Большая часть
женщин и некоторые из мужчин сели, другие стали во «святой круг». Николай Александрыч стоял посередине, вокруг него Варенька, Катенька, горничная Серафима и три богаделенные. За женским кругом стал мужской. Тут были Кислов и Строинский, дворецкий Сидор, Пахом, пасечник Кирилла, матрос. И блаженный Софронушка, напевая бессмыслицу и махая во все стороны пальмовой веткой, подскакал на одной ноге и стал во «святом кругу». Началось «круговое раденье».
Вскочить, осторожно, без шума, в окно, было делом одной секунды, и Николай Герасимович очутился в объятиях молодой
женщины.
— Что ты еде… —
вскочил он с дивана, на котором лежал, и широко открыв глаза, глядел на свою жену с каким-то паническим ужасом, смешанным с отвращением, но не договорил фразы, остановленный грозным окриком молодой
женщины...
— О презренная
женщина, —
вскочил он с кресла, на какое преступление ты не способна!.. Уйди с глаз моих, или я не ручаюсь за себя!
Вскочить с постели и зажечь свечу — было для нее делом одной минуты. Изба осветилась, и перед ошеломленной Татьяной вместо утомленного путника и его беременной спутницы оказались два рослых мужика: один постарше, а другой совсем молодой, безусый, игравший роль
женщины.
Женщина, лежавшая головой на ее коленях,
вскочила и во все испуганные глаза свои смотрела на нас.
Молодой человек вздрогнул и быстро
вскочил. Он вовсе не знал ни этого голоса, ни этой
женщины.
Я
вскочил… Сердце мое сильно билось. Я хотел спуститься с террасы, но на нее уже входила стройная молодая
женщина с такими же, как у ребенка, тонкими чертами лица и большими глазами. На ней было надето белое вышитое платье, ее изящная головка скрывалась под легкой итальянской широкополой шляпой.
С дивана быстро
вскочила молодая
женщина, и не успел вошедший прийти в себя, бросилась на шею к своему старому другу — это была Мария.
В следующую секунду он оторвался от
женщины и
вскочил на ноги.